Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Н"

1. Гаспаров М. Л., Подгаецкая И. Ю.: "Сестра моя - жизнь" Бориса Пастернака... ". "Мухи мучкапской чайной"

Входимость: 1. Размер: 18кб.

Часть текста: и разбойник? Значит, за дверь засветло? Но в чайной, где черные вишни Глядят из глазниц и из мисок На веток кудрявый девичник, Есть, есть чему изумиться! Солнце, словно кровь с ножа, Смыл - и стал необычаен. Словно преступленья жар Заливает черным чаем. Пыльный мак паршивым пащенком Никнет в жажде берегущей К дню, в душе его кипящему, К дикой, терпкой божьей гуще. Ты зовешь меня святым, Я тебе и дик и чуден, - А глыбастые цветы На часах и на посуде? Неизвестно, на какой Из страниц земного шара Отпечатаны рекой Зной и тявканье овчарок, Дуб и вывески финифть. Не стерпевшая и плашмя Кинувшаяся от ив К прудовой курчавой яшме. Но текут и по ночам Мухи с дюжин, пар и порций, С крученого паныча, С мутной книжки стихотворца. Будто это бред с пера, Не владеючи собою, Брызнул окна запирать Саранчою по обоям. Будто в этот час пора Разлететься всем пружинам, И жужжа, трясясь, спираль Тополь бурей окружила. Где? B каких местах? B каком Дико мыслящемся крае? Знаю только: в сушь и в гром, Пред грозой, в июле, - знаю. "Сестра моя - жизнь" Бориса Пастернака. Сверка понимания (отрывок из книги) Мухи мучкапской чайной. Стихотворение из раздела о ccopе с любимой: «Попытка душу разлучить», четыре стихотворения. Расположены они в последовательности, противоположной фабульной: следовало бы 4) «Попытка душу разлучить», фон любовной близости и названья Ржакса и Мучкап; 3) «Дик прием был, дик приход», описание размолвки; 2) «Мухи мучкапской чайной», после размолвки; 1)...

2. Тюкова И. Н.: Особенности функционирования тропов как лексических регулятивов в поэтических текстах Б. Пастернака (на материале книги "Сестра моя - жизнь")

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: структурирования произведения – коммуникативных универсалий, организующих вторичную текстовую деятельность адресата [2, с. 75–87; 3]. В статье на примере функционирования тропов рассматриваются наиболее яркие особенности реализации универсальных принципов словесно-художественного структурирования в книге лирики Б. Пастернака «Сестра моя – жизнь». Остановимся на исходных теоретических положениях. 1) Идиостиль автора может проявляться как в выборе лексических средств регулятивности, так и в их сопряженности в регулятивные структуры, «по-разному организующие интерпретационную деятельность адресата» [3, с. 31]. 2) Коммуникативные универсалии являются отражением регулятивности произведения. 3) Элементы прагматического уровня текста (тропы, стилистические приемы и типы выдвижения) рассматриваются как особые коммуникативно обусловленные регулятивные структуры, основанные на определенных «правилах» гармонического общения – индивидуальных и общих (универсальных) принципах словесно-художественного струк- турирования (см. об этом подробнее [4, с. 17–21]). Изучение литературы, посвященной структурным особенностям различных типов тропов и специфике их функционирования в идиостилевой системе Пастернака, а также предпринятое нами исследование данной проблемы в свете теории регулятивности (см. [4]) позволили обнаружить весьма характерную закономерность в организации названных лексических регулятивов: «скопление» синкретичных «конвергирующих» тропов (конвергенция), их сопряженность (в том числе – блочный способ организации) в образной перспективе текста. Эта функциональная особенность так или иначе отражается в основных принципах словесно-художественного структурирования произведений и обусловливает как своеобразие регулятивных структур, так и характер регулятивности текста в целом....

3. Борис Пастернак в воспоминаниях современников. Елена Берковская

Входимость: 1. Размер: 78кб.

Часть текста: и ограничились. Ну Пастер­нак и Пастернак. Но когда летом 1940 года я вернулась в Москву, вернее в Пуш­кино, поступать в университет — Пастернака обрушили на мою голову лавиной. Моя старшая сестра Оля и ее подруга Катя1, увлеченные и страстные последовательницы учения Н. Ф. Федорова2, всю жизнь свою положившие на пропаганду и посильное осуществле­ние его идей, считали, что среди современников, в частности сре­ди писателей, ближе всего к пониманию идей бессмертия и вос­крешения подошел в своем творчестве именно Пастернак. Но для того, чтобы можно было обратиться к Пастернаку и доходчиво объяснить ему его роль и место в общем деле, следовало лучше познакомиться с его творчеством. Вот они и знакомились. Академический процесс познания быстро перешел в увлече­ние, в восхищение, в экстаз; стихи читались друг другу вслух, учи­лись наизусть. Серый том «Избранного» 1937 года3 был истерт, растрепан и не выпускался из рук. Вот в эту атмосферу, насыщен­ную, скорее перенасыщенную Пастернаком, попала я. От меня требовалось восхищение, трепет и запоминание наизусть. С моей точки зрения, это было возмутительным насилием над личнос­тью. Стихи я любила с детства, знала наизусть... Но то ведь стихи! Пушкин, Некрасов, Фет, Алексей Толстой. Ну Ахматова, ну Гуми­лев, Блок. А это? Мне в мои провинциальные 17 лет стихи Пас­тернака казались бессмысленным набором слов. Ну что это, правда? «И чекан сука, и щека его, и паркет, и тень кочерги отли­вают сном и раскаяньем сутки сплошь грешившей пурги». Совер­шенно ясно — бред и Олины очередные штучки. «Чекан сука» — какой «чекан», какого «сука»? (Кстати сказать, наизусть я «Бо­лезнь» запомнила именно тогда на слух, ничего не поняв.) Боже мой, да что тут говорить. Бред...